Сергею Ковалеву — 80 лет
— Сейчас я тебе скажу, кто на этом снимке, — Сергей Адамович Ковалев пригладил ежик, заметив фотоаппарат, одернул мягкую фланелевую ковбойку и продолжил: — И скажу, когда он был сделан.
К тому времени мы были давно знакомы, и я знал о нем немало.
Операцию на глазу мне делала великая Елена Саксонова — однокашница Ковалева по Третьему меду, из которого он ушел на биофак, увлекшись биологией.
— Представляешь, — говорила она, — Сережка со своей близорукостью увлекся боксом, хотя был не такой уж крепкий. Но всегда боец. Честный боец.
Тогда я его не знал. Не мог знать и когда, работая в институте биофизики, он написал письмо в защиту Синявского и Даниэля, и когда после оккупации советскими войсками Чехословакии он примкнул к правозащитному движению, и когда вместе с Т. Великановой и Т. Ходорович, входившими в инициативную группу, выпускал и распространял самиздатовскую «Хронику текущих событий». Не был я и на пресс-конференции в квартире Андрея Дмитриевича Сахарова в 74-м, когда по инициативе «Хроники» 30 октября было объявлено Днем политзаключенного.
Не могу вспомнить, где я был в декабре 74-го. А Ковалев помнит. Его арестовал КГБ за «антисоветскую деятельность» и распространение «Архипелага ГУЛАГ». Семь лет чистопольской тюрьмы строгого режима и три года ссылки на Колыму.
Я не был поражен в правах, но не пользовался ими и, следовательно, не боролся за них. А он — боксер, боец, бился за меня, даже после отсидки работая сторожем в Калинине.
Он отстаивал мои честь и достоинство, необходимость которых я долго особенно не осознавал. Мы познакомились в Москве после его возвращения и возвращения Сахарова и Боннэр в горбачевские недолгие времена.
— Нет, — сказал обстоятельный и точный Сергей Адамович, — фотография сделана позже.
За годы, предшествующие этому снимку, Ковалев по совету Андрея Дмитриевича участвовал в выборах на Съезде народных депутатов, стал членом Верховного Совета и председателем Комитета по правам человека. (Был такой!) Инициировал законы «О реабилитации жертв политических репрессий», «О беженцах», «О вынужденных переселенцах». Он один из авторов Российской декларации прав человека и гражданина. (Какими пустяками занимались в лихие девяностые.)
Ковалев был первым уполномоченным по правам человека в России. Выступал против войны в Чечне, подолгу пребывая в районах боевых действий и помогая журналистам писать правду, за что тогдашний министр обороны называл его «врагом России».
В марте 95-го его сместили с должности уполномоченного, а в июне он с несколькими журналистами стал добровольным заложником взамен захваченных в Буденновской больнице.
— Это девяносто пятый год. Тридцатилетний юбилей первой правозащитной демонстрации на Пушкинской площади, — говорит Ковалев, глядя на снимок, который сейчас перед вами. — Ира Якир, Виктория Вольпина, я, Люда Алексеева. А во втором ряду Феликс Светов, отсидевший пяток лет, Саша Даниэль и Арсений Рогинский. Мы пришли к Пушкину из «Мемориала». Ты должен помнить.
Помню, Сережа. И все мы должны помнить, что за право свободно выйти из строя Сергей Ковалев и его многие товарищи заплатили стоящую цену.
Дорогой Сергей Адамович, спасибо тебе за неуступчивость и верность избранному пути.
Человек имеет право.
Юрий Рост
01.03.2010
