Ответственность адвоката перед подзащитным за ненадлежащее исполнение обязанностей
Адвокатская деятельность в уголовном судопроизводстве переживает в настоящее время период самых серьезных, принципиальных изменений. Вступил в силу не только новый УПК РФ, но и новый Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»*(1) (далее — Закон об адвокатуре). В нем статус члена этого профессионального сообщества выведен на качественно новый уровень.
С учетом предоставленных прав и полномочий профессиональная защита по уголовному делу уже далеко не бесправна. Ушли в прошлое те времена, когда адвокаты были во многом зависимы от власти, не имели эффективных механизмов реализации целей своей деятельности. Ныне адвокат-защитник — это достойный, уважаемый и сильный противник, с позицией которого стороне обвинения необходимо считаться, а потому тщательно готовиться к каждому состязательному «поединку»*(2).
Законодательством адвокатам предоставлены гарантии независимости (ст.8, 18 Закона об адвокатуре), расширены их права и полномочия по защите интересов доверителей (п.2 и 3 ст.6), а также закреплен ряд существенных ограничений в их деятельности.
Адвокат, как известно, имеет немало обязанностей. Обратим внимание только на одну из них. Речь идет о пп.1 п.1 ст.7 Закона об адвокатуре: «Адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами»*(3).
Характерная особенность этой нормы Закона — ее довольно общий и достаточно оценочный характер. Практически любые нарушения законодательства со стороны адвоката — будь то преступления, совершенные им в связи с профессиональной деятельностью, иные правонарушения, а также нарушения этики — противоречат данной норме. Например, недобросовестный адвокат, давший соответствующую подписку (ч.2 ст.161 УПК РФ), разглашает посторонним лицам данные предварительного расследования — показания своего подзащитного без согласия последнего. Этими действиями адвокат совершает преступление, предусмотренное ст.310 УК РФ. Теми же деяниями он нарушает требования ч.2 ст.53, ч.1 ст.161 УПК РФ, а также пп.5 п.4 ст.6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Все это — специальные нормы. Одновременно он не выполняет свои обязанности по защите прав и законных интересов доверителя, то есть нарушает комментируемые требования пп.1 п.1 ст.7 Закона об адвокатуре.
С другой стороны, если адвокат совершает действие, формально подпадающее под признаки того или иного правонарушения, но при этом квалификационная комиссия при адвокатской палате или суд*(4) придет к выводу, что в целом он отстаивал права и законные интересы доверителя честно, разумно и добросовестно, пользуясь не запрещенными законом средствами и способами, то вряд ли он может быть лишен своего статуса.
В богатом арсенале правовых, тактических и стратегических средств профессиональной защиты в распоряжении квалифицированного адвоката имеется множество эффективных, законных и этически допустимых методов и способов. Строго говоря, неприменение хотя бы одного из них, при наличии объективной и субъективной возможности и целесообразности их использования, может быть расценено как комментируемое нарушение.
Начнем с достаточно распространенного примера: по делу о неочевидном убийстве к ответственности привлекается реально невиновное лицо, отрицающее свою причастность к совершению преступления. В дело вступает адвокат, не отличающийся ни высокой квалификацией, ни честностью, ни добросовестностью. Он «закрывает глаза» на то, что его подзащитный содержится под стражей без законных оснований, что к нему применяются незаконные методы расследования, в том числе принуждение к даче показаний с применением насилия и издевательств (признаки ч.2 ст.302 УК РФ), и т. п.
При этом у него имеются необходимые возможности для надлежащего отстаивания прав и законных интересов подзащитного. Однако он этого не делает, например, в силу того, что дело не оплачено, либо не желает конфликтовать со следователем и оперуполномоченными. Возможно, он просто является «своим» адвокатом у недобросовестного следователя или даже «своим» защитником для целого следственного подразделения. В роли таких «карманных защитников» нередко выступают бывшие сотрудники того самого подразделения, которое после увольнения сотрудника обеспечивает новоиспеченного адвоката оплачиваемой работой. Как заметил Г. М. Резник, вчерашние работники МВД и ФСБ часто ведут прием чуть ли не в своих прежних кабинетах, а дела им подбрасывают недавние сослуживцы*(5).
Конкретные мотивы и цели, по которым действует, вернее, бездействует недобросовестный защитник, могут быть самыми разнообразными. В результате невиновный человек привлекается к уголовной ответственности, суд первой инстанции признает его виновным и приговаривает к длительному сроку лишения свободы. На этой стадии подзащитный требует замены адвоката. Новый защитник, теперь уже добросовестный, компетентный и не ангажированный стороной обвинения адвокат, пишет обоснованную кассационную жалобу, и в суде второй инстанции осужденного признают невиновным.
Известно, что в подобных вопиющих в своем беззаконии, но, к сожалению, еще встречающихся случаях прокуратура, органы предварительного расследования проводят тщательные ведомственные проверки (служебные расследования). Против следователей, расследовавших это дело, и оперуполномоченных, осуществлявших оперативное сопровождение, возбуждаются уголовные дела. Многие из них получают по заслугам. И это правильно. Хотелось бы, чтобы ни одно виновное должностное лицо не уходило от ответственности за допускаемые правонарушения и преступления.
Но понесет ли наказание тот самый адвокат? Почему в большинстве подобного рода случаев даже не ставится вопрос о его персональной ответственности? Почему мало кто задается, казалось бы, совершенно естественным вопросом: «А куда смотрел защитник?». Разве подлежит сомнению, что, не противодействуя нарушениям интересов подзащитного, адвокат оказывается сопричастным к ним, ставит под сомнение собственную способность вести защиту?*(6)
В своей книге Н. Н. Китаев с позиции системного анализа рассмотрел несколько «громких» уголовных дел, где невиновные были осуждены к смертной казни — «краснодарское», «шахтинское дело» («дело Чикатило») и др.*(7) Автор отмечает, что ни в одном из изученных им дел органами адвокатуры не проводилась проверка деятельности адвокатов, защищавших невинно осужденных, в том числе и расстрелянных. Причины в каждом случае разные. По некоторым делам все-таки именно работа защитника помогла следствию установить истину. Но это скорее исключение, чем правило. А ведь во многих случаях, если бы адвокат работал профессионально и добросовестно, то мог бы предотвратить вступление в законную силу неправосудных приговоров. На наш взгляд, есть одна общая причина этого. В подобных случаях почти не проводятся проверки деятельности адвокатов. Их проводить просто не принято. Дисциплинарная практика адвокатуры нечасто обращает внимание на такого рода нарушения. К тому же сравнительно редко кто-либо обращается в адвокатуру с соответствующей инициативой. То есть не принято, чтобы адвокат отвечал по закону за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей. Сама эта формулировка в сознании как правоприменителей, так и простых граждан больше ассоциируется с полномочиями должностных лиц и государственных служащих, с органами власти и управления.
Разумеется, в большинстве случаев привлечения невиновных к уголовной ответственности у адвокатов, их защищавших, были и объективные причины, не позволившие им своевременно добиться освобождения их подзащитных от уголовной ответственности. И тем не менее фактов недобросовестного, халатного отношения адвоката к своим обязанностям немало.
В соответствии с пп.1 п.1 ст.7 Закона об адвокатуре адвокат именно обязан защищать, а не просто «имеет право». И делать это он должен всеми доступными ему средствами, не запрещенными законом. Поэтому в случаях обнаружения признаков неисполнения либо ненадлежащего исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем необходимо проводить соответствующие проверки и решать вопрос о его ответственности.
Подтверждение нашей позиции находим в трудах многих ученых, среди которых есть и опытные адвокаты. Так, Ю. Ф. Лубшев указывает: «: Суждения, противоречащие праву и нравственности, проявление незнания профессиональных правил, являющиеся результатом небрежного или недобросовестного отношения адвоката к своим обязанностям, могут повлечь дисциплинарную ответственность. Например, президиумы коллегий налагали дисциплинарные взыскания, если адвокат не обратил внимание на рассмотрение дела до истечения трех дней со дня вручения подзащитному копии обвинительного заключения*(8), не заметил привлечение и осуждение несовершеннолетнего подзащитного с нарушением требований ст.20 УК РФ, не указал в жалобе на назначение подзащитному наказания сверх максимального срока, предусмотренного санкцией уголовного закона, и т. п.»*(9).
По аналогичному вопросу известный адвокат В. И. Сергеев в одной из своих судебных речей отмечает: «…Адвокатская этика в этом плане достаточно строга: адвокат, оказавшийся в ситуации… когда он узнал о грубых нарушениях прав своего клиента со стороны следователя, прокурора, суда или иного государственного чиновника и не принял адекватных мер к его защите в силу опасности, боязни гражданской или уголовной ответственности (не написал жалобу, заявление, не выступил с обличительной речью в суде и так далее), должен быть изгнан из адвокатского сообщества и дисквалифицирован»*(10).
Мы не призываем перекладывать ответственность «с больной головы на здоровую». Представители стороны обвинения, допустившие незаконное привлечение к уголовной ответственности, иные нарушения закона, должны нести ответственность в полном объеме, в том числе и уголовную. Но и адвокат должен отвечать перед своими коллегами, а при наличии оснований — и перед судом.
И общим правовым основанием ответственности адвоката в таких случаях является норма, предусмотренная пп.1 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». А основанием лишения его статуса является положение, предусмотренное пп.6 п.1 ст.17, — неисполнение либо ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем.
Важное правовое значение здесь будет иметь разрешение следующих вопросов:
— какие нарушения прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого были допущены в ходе досудебной (судебной) стадии уголовного судопроизводства;
— какие из них находятся в причинной связи с незаконным привлечением лица к уголовной ответственности (незаконным осуждением, заключением под стражу и т. д.);
— насколько явными были эти нарушения закона для адвоката в силу объективных и субъективных причин: уровня его профессиональной квалификации, опыта работы, нагрузки по другим делам, степени участия в данном деле и т. п. То есть в какой мере осознавал адвокат и осознавал ли вообще, что в отношении его подзащитного допускаются те или иные нарушения закона;
— если адвокат понимал либо при необходимой добросовестности должен был понимать, что нарушения закона допускаются, то что он должен был сделать для их пресечения, восстановления нарушенных прав подзащитного;
— что он реально сделал в интересах подзащитного (или против его интересов);
— не препятствовали ли ему в надлежащем исполнении профессиональных обязанностей какие-либо объективные и субъективные причины: болезнь, командировка, незаконное противодействие со стороны должностных лиц правоохранительных органов, угрозы, шантаж, насилие и т. п.
При этом в случае установления признаков умышленного содействия со стороны адвоката (в форме действия или бездействия) представителям стороны обвинения в совершении должностных преступлений или преступлений против правосудия необходимо, кроме прочего, дать правовую оценку возможного соучастия в этих преступлениях защитника (имеется в виду его соучастие в качестве организатора, подстрекателя или пособника).
Во всех иных случаях, когда, например, адвокат не исполнил либо ненадлежащим образом исполнил свои профессиональные обязанности в силу небрежности, легкомыслия, низкой профессиональной квалификации, должен рассматриваться вопрос, в том числе о лишении его статуса (пп.5, 6 п.1 ст.17 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).
Инициатива в привлечении адвоката к ответственности должна исходить прежде всего от самого профессионального сообщества: коллег адвоката, руководства адвокатского образования, органов адвокатской палаты. Но в определенных случаях такая инициатива уместна и даже обязательна со стороны суда, правоохранительных органов, органов юстиции. Например, рассматривая вопрос об ответственности следователя, прокурора, судьи, допустивших незаконное привлечение к уголовной ответственности (незаконное осуждение) невиновного, уполномоченные лица вправе и, на наш взгляд, обязаны выделить и направить копии отдельных материалов ведомственной проверки в адвокатскую палату для рассмотрения вопроса об ответственности адвоката, в чьих действиях усматривается нечестность, неразумность и недобросовестность при защите интересов доверителя. Полагаем, что в инструкциях по проведению ведомственных проверок следовало бы указать на обстоятельства, определяющие необходимость направления таких материалов.
Таким образом, следует констатировать, что не только нормы профессиональной адвокатской этики, но и действующее законодательство создало надлежащую основу для привлечения недобросовестных адвокатов к ответственности. Осталось только преодолеть устойчивые стереотипы в сознании правоприменителей. И нужно это не суду и не стороне обвинения. Главное — чтобы каждый доверитель, обращающийся к адвокату в надежде на защиту своих прав и законных интересов, всегда получал гарантированную Конституцией России квалифицированную, добросовестную юридическую помощь.
-------------------------
*(1) См.: СЗ РФ. 2002. N 23. Ст.2102.
*(2) См., например: Приказ Генерального прокурора РФ от 3 августа 2002 г. N 28 «Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства».
*(3) Аналогичная, но в несколько иной редакции норма была предусмотрена ч.1 ст.16 Положения «Об адвокатуре РСФСР», утвержденного Законом РСФСР от 20 ноября 1980 г. (см.: СЗ РСФСР. Т. 8. С.145).
*(5) См.: Резник Г. М. Спасите адвокатуру // Рассказывают адвокаты / Отв. ред. Г. М. Резник. М., 2000. С.169.
*(6) См.: Кисилев Я. С. Этика адвоката. Л., 1974. С.77.
*(7) См.: Китаев Н. Н. Неправосудные приговоры к смертной казни: Системный анализ допущенных ошибок. Иркутск: ИГЭА, 2001.
*(8) Имеется в виду положение ч.4 ст.237 УПК РСФСР. В действующем УПК этот срок составляет семь суток (ч.2 ст.233).
*(9) Лубшев Ю. Ф. Адвокатура в России: Учебник. М., 2001. С.280.
*(10) Из опубликованного фрагмента судебной речи адвоката В. И. Сергеева. См.: Адвокаты-обвинители (комментарий к одному судебному процессу) // Адвокатская практика. 2002. N 2. С.10.
