Во время выступления группы ДДТ в концертном зале "Олимпийский" лидер коллектива Юрий Шевчук произнес речь. Он выступил против "сволочи в погонах", призвал освободить Михаила Ходорковского и назвал российскую власть "жестокой и бесчеловечной". Причины выступления Юрий Шевчук объяснил в интервью РС.
"Система выстроила сейчас у нас в стране жестокую, жесткую, бесчеловечную власть. Народ мучается не только в тюрьмах и лагерях, но и в детских домах, больницах. Сколько сволочи около власти кормится, в погонах и с мигалками в башке - грабят нас, сбивают нас на дорогах, расстреливают в магазинах, и никто за это по большому счету не поплатился".
Речь, которую Юрий Шевчук произнес в "Олимпийском", услышали десятки тысяч пришедших в этот концертный зал. Шла церемония вручения премий одной из популярных российских рок-радиостанций; группа ДДТ в качестве лауреата участвовала в шоу. За неполные сутки после выступления видеоролик с речью Шевчука посмотрели 30 тысяч пользователей YouTube. "Я не политик", подчеркнул Юрий Шевчук; тем не менее, он, в частности, говорил про "ментовскую" власть и призывал освободить Михаила Ходорковского – "сколько его с другом можно парить? Они уже все долги отдали. Сколько можно их в бетон зоновский закатывать?" Шевчук неоднократно участвовал в оппозиционных акциях – например, в питерском "Марше несогласных"; теперь музыкант заявил о своих взглядах самой широкой столичной публике.
- Я всегда об этом говорю, не только в Москве, - отметил лидер группы ДДТ Юрий Шевчук в интервью Радио Свобода. - Мы сейчас проехали тур по всей стране, от Магадана до Калининграда, - и везде говорил о том, что волнует многих. Для чего мне Господь дал уши, язык, любовь к музыке? Вот в том числе и для такого. Наверное, это тоже составляющая гражданина.
- И как воспринимают сказанное? Не в Москве – по России.
- Все по-разному воспринимают. Но я считаю, что имею право говорить то, что думаю - так же, как и любой другой человек в нашей стране. И везде я напоминаю людям, стараюсь напомнить: ребятушки, вы не рабы, мы не рабы. Что мы имеем много прав, про которые многие просто забыли. Вот и все. Народ реагирует по-разному, но меня радует молодежь наша в стране. Очень много молодых людей с горящими глазами, жаждущими добра, жаждущими справедливости.
- Они были всегда. Что изменилось?
- Всегда-то всегда. Но сегодня эта умная часть нашей молодежи размышляет, примеривает разные идеологические одежды. С утра они монархисты, в обед они буддисты, вечером они анархисты, а ночью уже демократы. Это очень интересно. В мозгах идет большая волна - я это чувствую, я это вижу. Вижу, что люди опять стремятся познать, хотя бы увидеть на горизонте вот эту истину. Это очень важно. И я уповаю на молодежь нашу: она бесстрашна, она жаждет справедливости. И это - все, что у нас с вами есть, наверное.
- Разве сейчас возможна та же рок-революция, которая была в СССР 20 лет назад?
- Не знаю. Понимаете, рок-революция - революция духа, как я говорил на концерте, - действительно была. Я посвятил свою небольшую речь как раз ее 50-летию - ну, где-то полсотни лет этому рок-движению. И я объяснял молодым ребятам, как это было - и во что это сейчас превратилось. Деньги сожрали. Не нужно было никого ни сажать, ничего - просто деньги сожрали всю эту революцию духа. И вот вам болото, в котором мы сейчас находимся. Безусловно, я знаю и верю, что есть тысячи замечательных музыкантов в стране, которые поют песни гражданского содержания, которые не со всем согласны, что творится в стране - вернее, со многим не согласны. И очень много абсолютно симпатичных молодых людей, которые рубятся по подвалам. И все это набирает некую критическую массу. Думаю, мы безусловно услышим очень много хорошего - и, я скажу даже, талантливого.
- А потом они выходят из подвалов, их берут в формат, в ротацию, их покупают. И что дальше?
- Вот об этом я и говорил: это огромное испытание. Два самых страшных испытания существуют - испытание властью и испытание деньгами. Но я знаю многих молодых, которые на это уже не поведутся.
- Насколько много?
- Конечно, не так много, как хотелось бы. "Настоящих буйных мало", как пел Владимир Семенович. Но они есть.
- Вы определили: нынешняя власть - "ментовская". А какая власть нужна? И что делать для того, чтобы появилась эта новая власть?
- У меня есть новая песня, послание - "Господину президенту". И я там как раз рассматриваю четыре варианта отношения народа и власти: сильный народ - слабая власть, слабая власть - слабый народ, сильная власть - сильный народ… ну, и так далее. По-моему, власть должна быть прежде всего человеческой, гуманной, доброй по отношению к своим гражданам; тогда и народ подобреет. И когда в сердце любовь, тогда все живо. В политике мало любви. Я говорил о немилосердии, о жестокости этой системы, которая сейчас существует. Которая калечит, рубит людей, с одной стороны - а с другой стороны, абсолютно безвольно позволяет просто грабить нашу замечательную Россию. Просто душа болит. Но, с другой стороны, весна на дворе, - и дай Бог нам всем дожить до России.
- Дай-то Бог. Делать-то чего?
- Во-первых, не бояться, добиваться свободы слова. Сейчас очень много таких разговоров о модернизации. Модернизация пойдет, если будут свободные отношения между людьми, честные; а это - свобода прессы и свобода слова. Второе - просвещение, конечно. Я болен этой болезнью российской интеллигенции конца XIX века - начала ХХ: просвещение сейчас крайне необходимо. Очень много просто невежественных людей. И здесь нужна, может быть, государственная политика - нужно просвещать, как в 20-х годах, помните?
- Ликбез, всеобуч.
- Да! Это, может быть, единственное, что у большевиков было нормальным. И вот то же самое необходимо сейчас. Потому что мы грязнем в серости и в тине темноты. Народ совершенно не ориентируется ни в жизни, ни в истории, ни в наших культурных ценностях. Ящик этот, центральные каналы - они просто воспитали какие-то огромные стада безмозглых овощей. Это ужасно, что творится. И не я один так думаю, поверьте. Говорю как – надеюсь – человек культуры: я ведь не политик.
- Тем не менее, вы выходите на "Марши несогласных".
- Ну, иногда бывает, да - когда я не согласен с той или иной движухой нашей власти. Я просто гражданин. Считаю, что я имею право выйти на улицу. В Конституции это право есть, 31-я статья.
- После речи в "Олимпийском" вы спели "Мама, это рок-н-ролл" – старую песню, где есть фраза: "Когда власть валялась на улице". Где она сейчас, по-вашему?
- Сейчас не валяется. Сейчас она существует в какой-то башне из слоновой кости - мне кажется, абсолютно оторвана от реальности.
- И еще раз: что делать? Идти на выборы, на улицу, на концерт?
- Да что угодно, главное, чтобы страна живая была. Главное, чтобы эта жизненная сила была, про которую Анри Бергсон говорил; был такой философ. Дух - он ведь живет, где хочет. Вот и хочется, чтобы он жил в стране - чтобы не ушли мы в серость, в эту муть, в которую нас просто вгоняют. Мне важно, чтобы глаза горели у людей, чтобы люди жить хотели, а не существовать. Банальное автоматическое существование приводит только к деградации. Когда ты сидишь и ждешь подачек, ничего тебе не интересно, на столе - бутылка водки и стакан. И телевизор, о чем я и говорил; и все. Смысл существования не в этом. Я и группа ДДТ, мы пытаемся говорить о том, что мир огромен, Вселенная безгранична. Как Бродский говорил - моя любимая его фраза: "Художник, не забывай об истинном масштабе существования". Если в России будет существовать свободная личность, если мы будем иметь не только обязанности, но и права, то будет другая Россия, другие люди будут - свободные, открытые, добрые. Но вместе с тем, если надо, дадим и отпор. Но это будет совершенно другая страна. Вот что мне хочется.
И говоря с молодежью, я и говорил: "Вам жить, ребята, и какие песни будете петь - такая и страна будет. Если будете петь только про гениталии, так оно и будет. А если вы будете петь о каких-то высоких, извините за пафос, смыслах и целях, - только это может объединить страну, Россию". А они затоптаны сейчас просто в эту рутину, в пластмассу эту попсовую вот этого унылого бытия.
- В "Олимпийском" вы говорили о том, что Ходорковского надо выпустить. Не боитесь, что выйдут, условно говоря, те, кого зажимает нынешний режим, - и начнут сажать своих "зажимальщиков"? И все вернется на круги своя.
- А вы читали письма Ходорковского? Он страстотерпец. Он получил такой огромный жизненный опыт - тяжелейший, конечно. Мне кажется, это человек уже настолько другого порядка, уровня мышления... у него действительно душа болит за страну. Человек мужественно прошел такие испытания - такие люди не падают.
- Он - нет, а другие? Именем свободы, именем демократии, именем борьбы с ментовской властью?
- Ну, как понять - другие? Для этого и нужно, наверное, нам еще одно - независимый суд, чтобы отделять зерна от плевел. Я же не призываю выпустить всех педофилов, насильников и убийц. Поймите, мы живем в государстве, и демократия сама по себе - ограниченная свобода. Так ненавидят и презирают это слово у нас в стране… Я думаю, что наши демократические деятели, не построив еще никакой демократии, тут же начали пользоваться ее плодами - и этим просто вбили эту свободную идею нормального государства в грязь. Облажались полностью! Нельзя было пользоваться плодами, нельзя было дербанить страну, нельзя было убиваться за эти деньги. Нужно было думать о людях - а они не смогли. И поэтому сейчас слово "демократия" всех раздражает, и ничего более. А ее, на самом деле, у нас, по-моему, не было еще.
- Сколько нужно лет, чтобы слово "демократия" получило шанс на возврат к первозданному смыслу?
- Я думаю, что нужны одно-два поколения молодых людей. И я думаю, что все-таки Россия выползет. У меня есть такая песня: "Новая Россия, вылетающая из меня..."
