Маленькая победоносная война 15 лет определяет развитие России
Много лет назад в журнале, где я работал, была допущена «глазная» ошибка, причем прямо в названии рубрики, многократно воспроизведенной в колонтитуле: вместо «Чечня» – «Чучня». Хотя и текст был, мягко говоря, не смешной, и журнал – демократический, много про ту, еще первую, войну писавший, в редакции долго смеялись. Забавно получилось: Чучня – то ли страна такая, в которой мы живем, то ли всеобщее состояние души. Замахнулись на перестройку большой страны, а получилась чучня какая-то…
Вот эта самая Чечня, уже не как страна, а как социально-политическое, историко-культурное, семиотико-архетипическое понятие, продолжает оставаться доминантой нашей жизни. В конце ноября 1994-го, 15 лет назад, началась «маленькая победоносная». В декабре стартовала длинная и кровавая первая чеченская.
Благодаря Чечне у нас национальный лидер обладает тефлоновым рейтингом: за покорение Кавказа массовое сознание авансом простило ему подлодку «Курск», встало на его сторону в историях с Бесланом и «Норд-Остом», а потом и вовсе погрузилось в такую несознанку, что и сознанием его уже нельзя назвать.
Благодаря Чечне здесь надолго дискредитировано понятие демократии. Все-таки война началась и продолжалась при демократической власти. Тогда боевые действия стали линией разрыва между стихийными и системными демократами и Борисом Ельциным, а для сотрудничавших с властью либералов настал момент истины: оставаться на высоких постах, чтобы продолжать реформаторскую экономическую политику, или уходить в знак протеста против войны.
Благодаря Чечне состоялись тяжелые ментальные сдвиги. Непривычный страх, всеобщее недоумение, руководящее бессилие, праведный гнев, вульгарная ксенофобия – все смешалось в одном эмоциональном флаконе. Возможно, именно Чечня создала российскую нацию и благодаря войне прекратила свое существование «новая историческая общность» под названием советский народ. Осознание суверенитета и независимости России произошло, к сожалению, под влиянием негативного фактора: понадобилась война, чтобы нация ощутила себя нацией, привыкнув жить рядом с внутренним врагом. «Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал…» А уж какие ментальные сдвиги произошли в самом чеченском народе за годы войны и беспредела… Мины замедленного действия, заложенные Сталиным, разорвались в 1994-м. На выходе из черного ящика появились лидеры нового типа.
Только не надо думать, что система управления в современной Чечне – нечто из общего российского ряда вон выходящее. Ничего подобного. Современная Чечня – демоверсия путинской России и ее административно-территориального деления. Все четко укладывается в концепцию Симона Кордонского, согласно которой в России есть сословия, которые в зависимости от своего влияния подпитываются перераспределяемой рентой большего или меньшего размера. Чечня – не столько государство, сколько сословие, типа казаков, которым положены ресурсы с царского стола. Чтобы там было все хорошо, ресурсов надо много. Систему управления Россией Кордонский называет «поместным правлением»: каждый начальник, включая глав регионов и руководителей муниципий, руководит вверенной территорией, как помещик своим поместьем. От развала эту «собранную» Россию удерживает только то, что помещикам нужна доля от общей ренты, поэтому они стараются, как правило, хорошо себя вести. Такая вот Чучня…
Трудящиеся нашей необъятной мелко- и крупнопоместной родины, согласно свежему опросу «Левада-Центра», в большинстве своем (63%) считают, что обстановка на Северном Кавказе напряженная, а 10% полагают, что она критическая. И это еще не все знают – в силу суженности информационного поля, – что творится в Ингушетии. Осознание остроты проблемы дополняется реалистической оценкой ее растянутости во времени: 64% респондентов уверены, что в следующем году на Северном Кавказе ничего не изменится. Бросая ретроспективный взгляд на истоки войны, респонденты поддерживают силовое решение конфликта: 20% просто за силу, еще 23% уверены, что власти России действовали недостаточно жестко.
Так что у Путина сохраняется ресурс поддержки, в том числе и со стороны «болота» (23%), которое затруднилось ответить.
Цементу в основание политического режима добавили спустя девять лет после начала чеченской кампании, когда ее анестезирующее действие на мозги нации стало ослабевать, – методом ареста Ходорковского. Казус Ходорковского стал демоверсией поведения властей всех уровней на последующие годы.
Из Чечни и Ходорковского вышли и все мы. Как из гоголевской «Шинели»…
