В течении ХIV-ХV вв. Тебриз играл огромную роль в становлении национальной миниатюры народов Среднего и Ближнего Востока. Если сравнить гератскую школу миниатюры с тебризской, то сразу отчетливо проявляется "материнская линия" тебризской.

Из Тебриза в Герат были приглашены такие мастера, как Сейид Ахмед Наккаш, Гаджи Али Мусавир, Кавам-ад-дин, Гияс-ад-дин…
Позже во главе гератской школы встал Бехзад — ученик Сейида Ахмеда Наккаша. Воистину достойный продолжатель великолепного мастера отличной школы!

Современные исследователи пересматривают многие миниатюры XV в., ошибочно отнесенные к туркменской школе. Сегодня эти произведения заняли свое заслуженное место в школе тебризской миниатюры. Часто миниатюры тебризских мастеров относили к китайско-монгольской школе. В частности это относится к иллюстрациям в "Джами-ат таварих".

Но к счастью, эта ошибка выявлена и уже доказана, и принята принадлежность этих миниатюр к Тебризской школе.
Если при Тимуре Самарканд гремел своей славой, а Герат в XV в. стал культурным центром всего Среднего Востока, то в XVI в. азербайджанский город — Тебриз стал своего рода магаитом, притягивающим талантливую молодежь из всех стран, "кузницей" по ковке мастеров-устадов с мировым именем.

Идею создания централизованного азербайджанского государства претворили в жизнь Сефевиды. В Сефевидском государстве развитие получили экономика, торговля, ремесла. В стране сложились благоприятные условия для развития культуры и искусства. Столица государства — Тебриз превратился в
крупнейший центр торговли, ремесла. Все это было результатом политики просвещенных правителей: шаха Исмаила I и его сына Тахмасиба I. Дворец шаха больше напоминал литературный меджлис: здесь известный азербайджанский поэт Хабиби читал свои стихи, в ответ на которые шах читал свои. Двор шаха Исмаила Хатаи был наглядным примером расцвета поэзии, искусства, музыки.

Можно смело проводить параллель с флорентийским двором Лоренцо Медичи. В обоих дворцах часто проводились "соревнования" поэтов, художников, музыкантов. Два разных народа: итальянцы и азербайджанцы, два разных государства — Италия, Азербайджан, два разных города: Тебриз и Флоренция, две разные культуры, но их объединяло одно: любовь и уважение к мастерам слова, музыки и кисти…

Мне посчастливилось увидеть, даже потрогать прекрасные миниатюры, созданные художником-шахом (или шахом-художником), хранящиеся в Петербурге, в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. Они были воистину прекрасны. Прекрасен, удивителен образ самого шаха, воплотившего в себе дух художника.
Знакомясь с творчеством художников, мы часто не знаем о том, что они были очень образованными людьми своего времени, проявившими себя в разных сферах: и в поэзии, и в музыке, и в философии, химии, физике, биологии. До нас дошли трактаты художников, в которых с научной точки зрения изложена технология изготовления красок, в том числе и "золотой воды" — жидкого раствора золота, что само по себе явилось крупнейшим достижением химии. Помимо этого, они составили своего рода технологический справочник по изготовлению бумаги: белой, цветной, мраморной, "золотой" и "серебрянной", описали множество способов подготовки, обработки сырой кожи и последующих операций (тиснение, гравирование, травление, инкрустация благородными металлами и т.д.).

Благодаря этим трактатам мы знаем сколько лет должно быть котенку, из какого места на шкуре (т.е. какой волос) можно набирать волосинки для особо тонких работ в миниатюре(есть линии в 0.1 мм.).
Поэтические трактаты, газели, гошма прославили имена таких известных художников как: Мир Сейид Али, Шах Кулу, Садигбек Афшар.

Султан Мухаммед делал переплеты с лаковой живописи, эскизы для ковров и сюжетных тканей. Его жанровые сценки (охота, дворцовая любовь, возвышенно-аскетические "моралите", просто бытовые сценки) нашли вторую жизнь в коврах и тканях. О ценности их мягких материалов можно судить потому, что некоторые ткани и ковры были в буквальном смысле на вес золота. Венеция — одна из богатейших городов Италии могла позволить себе такую роскошь, как ковры с авторством Султана Мухаммеда.
Нельзя не отметить рядом с именем Султана Мухаммеда имя его сына Мухаммеди, который стал достойным сыном великого художника. Это подтверждается тем, что ряд изысканных эскизов исполнены в соавторстве отца и сына. Сохранились также самостоятельные работы самого Мухаммеди.

Другой современник Султана Мухаммеда — Садигбей Афшар был историком, поэтом, каллиграфом, теоретиком искусства. Он написал трактат о живописи в стихах. Великолепным мастером орнамента, каллиграфии и блестящим монументальным художником (расписал стены дворца Чихил-Сутун) был
Музаффар Али.
К XVI в. тебризская школа миниатюры пришла "очищенной" от монгольско-китайского влияния. Только кудрявые облачки "Чи" и фантастические существа (драконы, фениксы)
сохранились как изобразительные элементы в тебризской миниатюре. Эти изображения встречаются и в древнетюркской иконографии.

Характерные черты тебршской школы миниатюры ярко проявляются в работах художников XVI в., посвященных "Хамсе" ("Пятерица") Низами Гянджеви (1539-1543). Они хра-
нятся в Лондоне в Британском музее.
Султан Мухаммед, миниатюра из рукописи Низами "Хамсе" 1539-1543 гг. (Хосров встречает купающуюся Ширин).
Не буду описывать, что изображено, остановлюсь на детали. Деталь немаловажная, так как занимает около 50% фона миниатюры. Написал "фон" и задумался. Как может фон вместить такое количество голов, лиц, персонажей. Речь идёт о скалах, изображённых на миниатюре. Но это и скалы, горы, и не скалы, камни. Везде камни вместо голов, притом НИ ОДНОГОПОВТОРА. Что хотел этим приёмом донести до нас или спрятать от современников, гений творца.

Направление интереса этих персонажей, голов, рвущихся из камня, к середине. Некоторые головы-камни отвернулись, как бы беседуя или делясь впечатлениями с кем-то, кого "отсекла" рамка миниатюры. Кто они? По своему образу, по подходу стилизовать, утрировать лица, Султан Мухаммед перекликается с рисунками из записной книжки Леонардо да Винчи, где он изучает анатомию лица, и с образами Иеронима
Босха в его картине "Страшный суд". Что за странное совпадение? И совпадение ли это? Случайность? Не знаю. Чувствую себя в тёмной комнате без света, где должен поймать чёрную кошку. Тем более, что не уверен, что кошка там …

Другая миниатюра. "Султан Санджар и старуха". Миниатюра из рукописи "Хамсе" Низами. 1539-1543 гг. Лондон, Британский Музей.
И опять этот приём! Горы, скалы, камни в виде голов людей и животных. Около 35% поля миниатюры залито этими аллегориями. Аллегории или портреты живых современников, зашифрованных в такой форме? Сказать, что Султан Мухаммед не мог иначе изображать скалы — значит, пойти против
правды.

В миниатюре из рукописи "Золотая цепь" Джами, 1549 г. сцена охоты на фоне гористого пейзажа. Но здесь горы, холмы нормальные по пластике живописного языка, по контуру, по графике, одним словом, по всем параметрам классического пейзажа. Где эти люди-скалы, камни-головы? Забыл изобразить? Лень было рисовать профили? Нет и нет! В этом и вопрос. Почему в одной миниатюре скалы — люди, в другой нормальные камни, в смысле — нет антропоморфности, т.е. нет внесённых человеческих черт. А в другой половине этой же миниатюры, в правой, скалы начинают оживать. Они как каменные торсы, фигуры тянутся к участникам сцены охоты. А это что? Почему горы начинаются в левой половине как камни, а в другой половине начинают оживать?

Другие мастера этой школы изображают горы естественно. Только Султан Мухаммед мог позволить себе такие "вольности" как основоположник новой школы живописи. Есть попытки повторить своего учителя у Мухаммеди (развлечения в саду, сцены сельской жизни 1578 г.) и у некоторых художников этой же школы. Но у них только какая-то группа скал чем-то напоминает работу гениального Султана Мухаммеда. Я хочу сказать, что приём изображения скал Султана Мухаммеда не получил развития у его учеников. Почему?
Поэмы "Хамсе" украшены миниатюрной живописью по заказу шаха Тахмасиба I и другими художниками: Ага Мирекем Исфагани, Мир Сейидом Али, Мирзой Али, Музаффаром Али и усталом Султаном Мухаммедом. Дуст-Мухаммед в своем трактате "Халат-е Хунаоваван" пишет об устаде:
"Первым идет Устад Низам ал-Дин Султан Мухаммед, кто был единственным в своей эпохе. Всевидящие глаза рока не видели ему подобных…".

История донесла до нас имена многих известных художников и есть довольно подробные сведения об их личной жизни, творчестве. Эпистолярное наследие (письма, переписка, самые различные счета, записи и т.д.) — это большая находка для любого исследователя творчества того или иного мастера.
Благодаря этим документам удается создать образ художника, жившего много столетий назад, портрет эпохи в которой он жил и творил. Одно бесспорно: не каждому художнику везло в жизни, совсем мало было художников, получивших всеобщее признание, почет, славу при жизни, не каждому удалось иметь достойных учеников, стать основателем новой школы…

Султан Мухаммед был в числе тех немногих… До нас дошли имена некоторых учеников его: шах Тахмасиб I, Мир Зейналабдин Тебризи, Бурджи, Али Ардебили, Ахмед Казвини, Гусейн Казвини…
Среди учеников Султана Мухаммеда я хотел бы выделить некоторых, его родственников, которые, общались с ним ближе и чаще, чем другие ученики, видели как работает мастер. Видели, а значит впитывали, учились, наблюдая за техникой, манерой, приемами Большого Мастера. Кто же эти люди?

Мирза Али — сын; Мухаммедибек — сын; Мир Зейналабдин — внук (сын дочери). Помимо того, что эти художники были кровно связаны с Султаном Мухаммедом, в первую очередь, они были духовно близки ему. Их мастерство не вызывает сомнения потому, что только лучшим из лучших поручались личные заказы шаха. Они блестяще справлялись с таким ответственным делом, не посрамив ни себя, ни своего учителя -
устада Низамеддина Султана Мухаммеда.