Рука и сердце

- И все-таки: почему она смеялась? – спросил рыцарь.
Ответить ему было некому. Те, кто проводят долгое время в одиночестве, рано или поздно обзаводятся привычкой размышлять вслух – а рыцарь путешествовал без спутников давно, очень давно. У него не было даже коня.
Его беспокоил разговор с ведьмой. Если быть точным, рыцаря лишало покоя не то, что сказала ведьма, а то, о чем она умолчала. Старая карга не могла соврать – при должном соблюдении ритуала ее честность не подвергалась сомнению. Она ответила на три вопроса рыцаря – всего на три, как было заведено издревле. Рыцарь очень тщательно высказал их: стоило лишь оставить лазейку, и ведьмин ответ тотчас бы вывернулся наизнанку, оставаясь при этом совершенно правдивым – правила разрешали это. Рыцаря интересовали три вещи. Победит ли он дракона, охраняющего прекрасную принцессу? – ему был известны истории о том, что убить дракона порой вовсе не значит победить его… или о том, что спасенная от дракона принцесса оказывалась уродливой, как невеста гоблина. Останется ли он при этом жив и цел? – что проку в победе, если сам после истечешь кровью или продолжишь существование без рук и ног, с выжженным драконьим пламенем лицом? Распрощается ли он с одиночеством после победы, наполнив сердце покоем и счастьем? – жениться на принцессе отнюдь не сулило непременную удачу в супружестве, иначе откуда бы взяться всем этим рассказам о комнате Синей Бороды и грубым шуткам о неверных женах? Ведьма все три раза ответила «Да!» - без оговорок и лукавых условий. Но как же смеялась, как смеялась она, когда рыцарь, взвалив на плечо щит и копье, направился от ее лачуги к дороге! Даже удалившись на три сотни шагов, он все еще слышал отголоски ведьминого хохота.
Теперь конец путешествия был близок. Заросшая тропа, по которой он пробирался сквозь чащобу, вывела его к опушке. Здесь лес расступился вправо и влево, словно занавес на входе в праздничную залу – впереди пестрел луг, над лугом голубело небо, а точно в центре вздымался высокий и тонкий скальный клык, увенчанный тиарой замка и похожий на кубок, выточенный из камня. В замке жила принцесса – рыцарь шел предложить ей руку и сердце. Но сначала нужно было одолеть дракона – как же иначе?
Рыцарь остановился. Достал флягу, припал губами к горловине, сделал несколько скупых глотков – негоже отвлекаться в сражении на жажду, но не следует и пить без меры: излишек воды отяжеляет тело и опасен при ранениях живота. Запрокинув голову, рыцарь глядел поверх фляги на замок. Над зубчатой стеной билось узкое длинное полотнище, блестевшее на солнце – наверное, в ткань было вплетено золотое шитье. Вымпел свился и развился несколько раз – ветер в вышине дул сильнее, чем над луговыми травами – и вдруг сорвался со стены. Рыцарь усмехнулся, провожая его взглядом – утерянное твердыней знамя показалось ему хорошим предзнаменованием. Полотнище неслось ему навстречу. Рыцарь ждал безмятежно – и потому очень поздно понял, что это дракон.
Дракон струился в воздухе, как лента, как причудливая игрушка. Рыцарь слыхал прежде, будто желтоликие маньчжуры, живущие на восточном краю земли, обладают искусством создавать из бумаги летучих драконов, подобных настоящим, но считал это сказкой. Однако здесь, на лугу, полном красных и желтых цветов, ему почудилось ненадолго, что в воздухе парит бумажная диковина, творение рук мастера. Дракон был изящен, его крылья небрежно опирались на ветер, по хвосту бежали волны. Золотая чешуя сверкала, отражая перья белого света.
Рыцарь смотрел – завороженный, изумленный. Дракон заклекотал, и лишь тогда рыцарь опомнился. Он успел сорвать с плеч плащ, отшвырнул флягу, бросил древко – заметив при этом, куда упало копье. Щит – в левую руку, меч – в правую. Рыцарь воздел клинок, и в тот же миг дракон пыхнул огнем.
Пламя брызнуло на рыцаря, он увернулся, заслонив щитом лицо. Дракон ринулся вниз –словно золотая молния прянула с неба. Рыцарь выставил над собой острие меча, рубанул по дуге. Вихрь, рожденный драконьими крыльями, едва не опрокинул рыцаря. Дракон уклонился от меча, но и сам не дотянулся до соперника – после первой обмены выпадами ни один из противников не пострадал.
Дракон взвился стрелой, грациозно заплясал в воздухе. Рыцарь вновь невольно восхитился и потряс головой – он не мог отделаться от ощущения, что воюет с чудом, с ожившей драгоценностью. Дракон перешел в наступление – и рыцарю стало некогда любоваться.
Четверть часа спустя рыцарь вытоптал вокруг себя цветы, а дракон выжег им корни.
Дракон бил крыльями и хлестал хвостом, рыцарь крутил над головой меч. Пот стекал по лицу рыцаря. Дракон танцевал по-прежнему грациозно. Орудуя клинком, рыцарь восхищенно орал:
- Как жаль, что я…
Удар мечом по золотой лапе!
- …должен…
Плевок огня, отраженный щитом!
- …тебя убить!
Рев дракона, как двенадцать дюжин медных труб!
Рыцарь знал, что на лугу он обречен. Исподволь, скача, нападая и обороняясь, он перемещался к лесу – там, среди деревьев, дракон потерял бы свое преимущество крылатого существа.
«Удастся заманить его в чащу или нет?» - думал рыцарь.
Дракон, поддавшись опьянению боя, полез в ловушку.
Перекатившись, рыцарь бросился под защиту близких стволов. Дракон устремился следом, брызнул золотой струей, ворвался под лесной полог.
Чаща умерила возможности дракона, но и рыцарь уже изрядно растратил силы. Ни один из них еще не был серьезно ранен. Дракон беспорядочно изрыгал вкруг себя пламя, рыцарь тяжело отмахивался мечом, бросив щит – толстые стволы были надежнее и притом не занимали рук.
Копье!
Рыцарь помнил о нем, и время настало. Короткими перебежками он добрался до того места, где оставил часть снаряжения. Дракон скользил угрем, преследуя его.
Склонившись на бегу, рыцарь сжал пальцами древко. Развернулся, скрылся за деревом, перебежал, замер. Обманным движением бросился назад – и золотой бок открылся перед ним.
Рыцарь ударил копьем, попал, налег – раздался хруст. Дракон закричал. Рыцарь навалился на древко всем телом и давил до тех пор, пока копье не перестало рваться из рук.
Потом рыцарь долго сидел в овраге, на дне которого журчал, прячась под темно-зелеными широкими листьями, холодный ручей. Смывая с себя кровь, исследовал раны – те были вполне обычными и не внушали опасений. Рыцарь был доволен: два предсказания ведьмы исполнились, оставалось последнее. Кряхтя, рыцарь поднялся на ноги и выбрался из оврага. Его ждала принцесса.
Звеня пыльными латами, рыцарь шел к выходу из леса. Приглушенный клекот заставил его замедлить шаги, а после – свернуть. Рыцарь приблизился к месту последней схватки.
Дракон был жив – он сопел и тихо клекотал. Проткнутое крыло было вывернуто, из раны в боку текла кровь – алая, густая, дымившаяся. Дракон скреб землю когтями правой передней лапы – левую он придавил собственным боком. Услышав поступь противника, дракон изогнул шею. Матовые перепонки поднялись, и рыцарь впервые взглянул в глаза дракону – зрачки были янтарными, глубокими, со вплавленными в медовую прозрачность искрами. Дракон лежал на земле золотым завитком. Рыцарь, не отрывая от него взора, сделал шаг. Дракон зашипел.
Рыцарь обнажил меч. Воткнул его в землю, чтобы тот не мешал. Избавился от панциря и кольчуги, стащил с себя холщовую рубаху – грязную и промокшую. Примерился – и рассек ее клинком. Держа куски ткани в руке, рыцарь приблизился к дракону. Меч и копье остались позади.
Он зажал рану материей и вскрикнул – кровь обожгла ему пальцы. Чтобы повязка держалась, пришлось добавить к рубахе плащ и вдобавок располосовать на шнуры кожаный ремень.
В нагрудном панцире, словно в плошке, рыцарь принес воды. Дракон недоверчиво фыркнул, однако выпил, и рыцарь сходил к ручью еще дважды.
Когда покрасневшее солнце обозначило наступление сумерек, дракон попытался подняться на лапы, но не смог. Рыцарь развел костер и бродил по лесу до тех пор, пока не раздобыл енота – не самую лучшую дичь, но рыцарю приходилось ужинать и похуже, а дракону было вовсе не из чего выбирать.
С приближением ночи небо стало фиолетовым. Рыцарь набросал на землю лапника и лег рядом с драконом. В жилах дракона пульсировало живое пламя, от тела в чешуйной броне исходил жар, как от закрытого ширмой очага.
Рыцарь повернул голову. Никто никогда не рассказывал ему, что грудь дракона покрыта не чешуей, а мягкой шерстью, совершенно беззащитной на вид. Удивляясь, рыцарь осторожно приложил ладонь – под рукой его мерно билось гулкое сердце.
Утомленный рыцарь уснул с наступлением ночи. Костер без присмотра догорел и погас. Когда угли отдали последнее тепло, дракон, шипя от боли, с трудом сместил поврежденное крыло и осторожно укрыл им рыцаря.
В это время в замке на скале, в комнате под крышей самой высокой башни, не спала принцесса. С лампой в руке она ходила от окна к окну и беспокойно вглядывалась в ночь, пытаясь хоть что-то увидеть внизу. Ночь была тиха, густа, и ничто, кроме лампы принцессы, не тревожило ее безмятежную темноту.

Прыжок в сторону, ложный выпад, поворот, удар мечом. Камни хрустят под ногами. Дракон выбрасывает навстречу лапу, клинок отбивается шипастым наростом на суставе. Рыцарь тяжело дышит, пот течет у него по лбу и жжет глаза. Солнца не видно в булыжных тучах.
- Смерть порождению мрака! – орет рыцарь. Голос его сорван.
На горле дракона дрожит кожа. Дракон распахивает пасть, дыхание его отдает гарью. Рыцарю видно, как распластывается язык, как сжимается – красная с черным – глотка. Времени почти не остается. Если дотянуться мечом… Если вонзить клинок в нёбо… Пальцы рыцаря прилипли к рукояти меча. Подскочить, чуть присесть, подогнув колено, опустить руки, выставить острие – и ткнуть снизу вверх! В глотке дракона загорается пожарный отблеск – пламя пышет в рыцаря, и света становится много, слишком много.

Меч выписывает зигзаг столь стремительно, что тянет за собой слюдяную пластину тусклого блеска. Дракон вдруг вздымается на задние лапы – на несколько мгновений брюхо его становится уязвимым, зато теперь чудище может разить огнем с высоты. Рыцарь в ярости скрипит зубами – боль его ран притуплена ражем битвы, однако силы тают, тают. Пламя льется на рыцаря, тот размахивается и кидает щит, словно крышку от котла, целясь в чувствительную ноздрю. Дракон, свирепея, забывает об осторожности, тянется к противнику передними лапами, теряет равновесие, валится вперед. Рыцарь вопит и держит меч в позиции «единорог». Лезвие принимает на себя удар, скрежещет по чешуе, проскальзывает в щель между пластинами и вонзается в плоть дракона.

Там, где кончаются камни, земля превратилась в грязь от пролитой крови. Ноги скользят в месиве. Рыцарь, теснимый драконом, отступил от каменной площадки – теперь ему приходится туго, тяжелые латы мешают держать равновесие. Однако иной раз жижа помогает рыцарю – смягчает падение, когда тот валится в нее спиной. Рыцарь сгибает колени, отчаянно упирается в землю пятками и отъезжает назад – на камне такой трюк ему не удался бы. Дракон промахивается.
Видя, как барахтается противник, дракон допускает ошибку: излишне доверяется выгоде своего положения. Рыцарь замечает, что для него открывается чешуйчатый бок, и пользуется возможностью – делает рывок. Иззубренный меч еще достаточно остер, чтобы одолеть броню там, где она истончается, переходя с ребер на брюхо. Рыцарь вопит, дракон ревет. Меч вспарывает плоть, а сзади к рыцарю несется драконий хвост – живой кистень-шестопер, способный содрать с плеч голову и расплющить тело.

Прыжок, выпад, поворот. Хруст камней под ногами. Дракон отражает удар меча роговой мозолью на суставе. Перед рыцарем распахивается пасть - в глотке дракона клокочет огонь.
- Стой! – кричит рыцарь. – Остановись!
Он бросается в сторону, дракон отрыгивает язык пламени.
- Погоди же! – вопит рыцарь, отступая. – Ты что, не чувствуешь? Здесь что-то не так!
Дракон пытается дотянуться до рыцаря, но тот уворачивается.
- Смотри, - кричит он, - я опускаю меч!
Клинок звенит, вонзаясь в расселину. Рыцарь показывает пустые ладони.
- Трус! – рокочет дракон. – Трусу нет пощады!
- Глупая тварь! – рыцарь выходит из себя. – А ведь болтают, будто драконы мудры!
Уязвленный дракон изгибает шею и вопрошает:
- Что ты хочешь мне сказать?
- Когда мы начали бой?
- Нынче в полдень. Ты пытаешься выиграть время?
- Нет! На чьей стороне был перевес?
- На моей! – дракон презрительно фыркает. – Я загнал тебя на край скалы. Ты сорвался с нее.
- Да?
- Ты разбился, как яйцо! Будь я голоден, мне пришлось бы слизывать тебя с камней.
- Припоминаю. Это та скала, на которой ты корчился, околевая, с пронзенным сердцем?
- Именно. Что?!..
Дракон щерит зубы и опасно царапает камень когтями.
- Я рассек тебе горло. Ты растоптал меня, - продолжает рыцарь. – Точно, теперь я вспомнил почти все. Ты меня спалил – я долго умирал без кожи. Я поразил тебя в глаз и проткнул мечом мозг. А, все-таки, кто был первым?
- Что это значит? – ярится дракон.
Вместо объяснений рыцарь спрашивает:
- Когда ты в последний раз видел принцессу?
- Я вижу ее ежедневно, - рычит дракон раздраженно. – Я ее охраняю.
- Да, я помню: ты страж. Но – когда?
- Сегодня утром! Она готовилась отойти ко сну! Я пожелал ей…
Дракон умолкает, потом продолжает удивленно:
- А ведь это был вечер. В самом деле… Солнце садилось за распахнутым окном. И птицы в листве…
Рыцарь и дракон, не сговариваясь, смотрят на скалы – там торчат искореженные черные стволы, догола ощипанные злым ветром. В низких косматых тучах – ни проблеска.
- Во что она была одета? – спрашивает рыцарь. – Что она тебе сказала? Ты помнишь ее лицо?
Дракон медленно соображает, потом в ярости хлещет хвостом по валуну рядом с рыцарем:
- Ты пытаешься меня заколдовать! Что это за чары?
- Подожди! – рыцарь отгораживается от него рукой с растопыренными пальцами, садится, сжимает виски грязными руками:
- Теперь, когда мы прекратили бой, и у нас вдруг появилось время подумать, я вдруг понял, что в моей голове засело непонятное слово. Не могу объяснить, где я его услышал, и что оно означает.
Он поднимает на дракона взгляд измученных глаз и с тоской спрашивает:
- Ты не знаешь случайно, что такое «Вальхалла»?

Имелась и еще одна проблема: после Совета Его Высочество намеревался дать обед для приближенных, а цепь присутственная и цепь обеденная – это вовсе не одно и то же. Менять регалии на ходу было бы дурным тоном, требовалось найти компромиссное решение, проявив истинное искусство дворянина. В конце концов, Донг Сиу Донг остановился на редкостной гиперборейской пекторали из золота бледного, точно осенний лист, припорошенный снегом – эта вещица хранилась в его роду издавна, и строгая ее красота была одинаково уместной для многих поводов. Конечно, надеть пектораль вместо цепи было чуть-чуть вызывающим, но Донг Сиу Донг был молод, а молодым многое простительно; к тому же Его Высочество благоволил к маркизу, изволив называть его верным другом, что давало право на подобные крохотные привилегии.
С правыми и левыми перстнями было проще – этикет предписывал гарнитур, алмаз и гематит, для принятия решений, а всякий самоцвет, способный защитить владельца от отравления, был бы неуместным за королевским столом, поэтому трапезное кольцо вовсе не имело камня.
За час до срока маркиз покинул дом и устремился к дворцу: дорога требовала меньше времени, однако необходимо было отдать должное обязательным предварительным церемониям.

Королевская обитель, украсившая собой навершие высокого пика, играла мягкими красками, перетекавшими друг в друга от постройки к постройке. Главное здание было белым, под золотой крышей; маркиз свернул к крылу Его Высочества, туда, где над светло-песочными стенами нависали кровельные скаты в цвет смарагда.
Два изумрудно-алых гвардейца дежурили по обе стороны распахнутых створок, лакей в проеме почтительно приветствовал маркиза поклоном «Королевская пристань» и проводил в гостевую залу, где объявил собранию о его прибытии. Донг Сиу Донг не был первым: традиции властвовали во всем, в том числе и в порядке явления дворян в присутствие. Здесь находились уже, разумеется, старый лорд Каркал Край, и барон Дар Дар, и барон Синч Саэй, и все остальные, кто предпочитали ранние визиты. Донг Сиу Донг совершил путешествие по зале, обмениваясь в ней с каждым поклонами «Встречный ветер» - лишь старый угрюмый Каркал Край ответил своим обычным пренебрежительным «Эхом вершины», и это тоже было частью ритуала, как и неизменное кольцо из темного оливина, которое лорд носил вне зависимости от любых событий.
Маркиз успел описать два круга и поучаствовать мимолетно в трех светских беседах. Лакей предварял появление новых гостей. Когда в зале возник молодой граф Лай Алар, Донг Сиу Донг радостно поспешил к нему: обоих связывали дружеские отношения.
После обмена непременными поклонами Донг Сиу Донг слегка понизил голос и спросил у графа:
- Как по-твоему, в чем причина созыва нынешнего Совета?
Строить предположения по такому поводу было нарушением этикета, но с графом он мог себе позволить подобное.
- Не имею ни малейшего представления, - вполголоса ответил Лай Алар. – Может быть, Его Высочество решил внести долгожданные изменения в Кодекс о турнирах? Или же он сегодня дарует тебе новый титул – скажем, барона? В этом случае последующий обед просто необходим.
Маркиз едва не фыркнул, рискуя получить укоризненные взоры от ближайших соседей, но осекся и захлопнул рот: в этот момент гофмейстер громко объявил о явлении Его Высочества – и Его Высочество ступил в залу.
Раздался шорох – все присутствовавшие разом исполнили реверанс «Малый парусник», отчего в зале на миг стало тесно.
Гофмейстер распахнул двери в кабинет Совета, Его Высочество прошел в них первым, следом по ранжиру потянулись все остальные.
Его Высочество занял место во главе. Стол перед ним протянулся вправо и влево двумя изогнутыми серпами, внутренние его края были ровными дугами, а наружные – резными линиями, повторявшими очертаниями драконьи крылья. В углублениях столешницы разместились члены Совета. Секретарь устроился подле дубового пюпитра в стороне.
Гофмейстер, пятясь, покинул кабинет и прикрыл дверные створки.
Его Высочество помолчал с минуту, следуя течению собственных мыслей, а после обвел собравшихся взором и произнес:
- Мне жаль, но причина, по которой я созвал неурочный Совет, печальна и серьезна одновременно. Вчера мне стало известно, что в Северных горах появился рыцарь.
Спокойствие покинуло сразу всех, кто сидел за столом с обеих сторон от Его Высочества – кроме, разве что, лорда Каркала Края, который только еще больше поугрюмел. Маркиз Донг Сиу Донг ощутил, как прохлада овеяла его сердце, и едва удержался от непроизвольного взмаха крыльями, что было бы грубейшим отступлением от протокола. Впрочем, смятение коснулось не только маркиза: над столом повис тревожный ропот. Его Высочество терпеливо и мудро пережидал первую реакцию своих приближенных на известие. Солнечный блик, упавший через не зашторенное окно, горел на чешуе его правой ланиты.
- Сведения точны? – подал голос барон Дар Дар.
- Несомненно, - кивнул Его Высочество. – Рыцаря заметили поутру. По счастью, соглядатай не привлек к себе внимания и укрылся раньше, чем тот его обнаружил. Это было в Черных отрогах, рыцарь бродил там, осваиваясь и намечая дальнейший путь.
- Он был один? Я говорю о рыцаре, - вступил в разговор Синч Саэй.
- Да, - кивнул Его Высочество.
- По моему, это не вопрос Малого Совета, - нервно воскликнул щеголеватый маркиз Бал Тао Бал, теребя фермуар вычурного ожерелья. – Знает ли о рыцаре король?
- Его Величеству известно все, - сухо ответил Его Высочество. – Он предоставил нам право действовать по своему разумению и выступит против рыцаря сам, если мы не справимся с задачей.
Лорд Каркал Край приподнял черную складчатую губу и с едва слышным рыком обнажил острый клык.
- Итак, вот то, о чем мы знаем на нынешний момент, - продолжил Его Высочество. – Рыцарю предстоит пересечь Северные Горы, в том числе Клинковый хребет и Дважды Бездонное ущелье. На это он потратит несколько дней. Все время он будет находиться под нашим тайным наблюдением. Разумеется, мы не станем только наблюдать. Отряд Пурпурной гвардии уже вылетел ему навстречу. Если появится возможность, гвардейцы постараются уничтожить рыцаря в горах, однако, надеясь на лучшее, все же будем исходить из того, что им этого не удастся.
Лорд Каркал Край скрипнул когтем по каменной столешнице.
- Затем Топлая Топь, - рассуждал Его Высочество. – Коль что-то и может остановить рыцаря без нашего участия – так это она. Не зная пути, легко сгинуть в ядовитом болоте. Признаюсь, я возлагаю на Топь больше надежды, чем на гвардию.
Его Высочество устремил взор на лорда Каркала Края и произнес словно бы для него лично:
- Я знаю, что это звучит обидно, но такова правда. Мне не хотелось бы сейчас тешить себя самообманом.
Лорд застыл, словно каменное изваяние.
- Если рыцарь переберется через Топь, перед нами встанет серьезнейшая проблема. Синий Лес уже не задержит его, поход сквозь чащу будет лишь увертюрой к настоящему сражению. И тогда нам останется только Поединок.
Слово «поединок» будто отсекло все прочие звуки.
После долгой паузы барон Дар Дар промолвил:
- Но ведь это самоубийство!
- Да, - согласился Его Высочество. – Но и наш последний шанс.
Вновь в кабинете тонко заныла тишина. Его Высочество уронил в нее:
- Я обязан произнести это. Нам нужен доброволец для Поединка с рыцарем.
Совет замер. Даже секретарь перестал поскрипывать конторкой.
Лорд Каркал Край глухо пророкотал:
- Я не боюсь смерти, и потому…
- Прошу вас, не считайте мои слова оскорблением, - прервал лорда Его Высочество, - но нам нужна не ваша смерть, а победа. Вы многое сделали для короля и для меня лично – и, несомненно, сделаете еще больше, если мы уцелеем. Однако бросить вас на поединок с рыцарем – все равно, что спалить в пустом очаге тысячелетний корешок ши, рассчитывая согреться возле его пламени. Здесь требуется иное топливо.
Члены Совета молчаливо согласились с ним.
- Почему бы не выставить против рыцаря выносливого гвардейца? – поинтересовался барон Ир Одр.
- Гвардейцы преданны и бесстрашны, однако обучены простому ведению боя. Между тем, каждый из нас, наследников древних семей, имеет свои фамильные секреты, применяемые в сражении – иначе наши турниры не могли бы существовать. Посылать к рыцарю обычного вояку бессмысленно. Против него устоит лишь противник, вооруженный знанием.
Маркиз Донг Сиу Донг подрагивал на своем месте. Жар и холод попеременно клокотали у него в горле. Маркиз встретился глазами со взглядом Лая Алара, сидевшего напротив, у левого конца стола: тот, похоже, испытывал схожие терзания. Донг Сиу Донг представил себе, как граф, не дождавшись чужих предложений, вызывается добровольцем… или же это – о, небо! – делает сам Его Высочество…
- Я! – крикнул Донг Сиу Донг, не помышляя о протоколе. – Я! Я приму Поединок с рыцарем!
- Мальчишка, - скрипнул старый лорд.
- О, нет! – возразил Его Высочество. – Это не мальчишеский вопль, а вызов юного героя. Друг мой, - обратился он к маркизу, - я всегда знал, что на ваше плечо можно опереться в беде.
Голос Его Высочества доносился до маркиза сквозь гулы и звоны.
- Есть ли кто-нибудь, кто приведет довод против этого добровольца?
Совет молчал.
Его Высочество сделал знак секретарю, принял у него пергамент с записанным решением и плюнул в низ листа тонкой огненной струйкой – пламя выжгло на поверхности высочайшие инициалы, окруженные лучистым обручем: этим искусством владели только члены королевского дома.
- Сим скрепляю, - промолвил Его Высочество. – Совет завершен. А теперь я приглашаю вас на обед, который будет дан в честь добровольца-героя. Маркиз Донг Сиу Донг, вы не откажетесь занять место за торжественным столом рядом со мной, по левую сторону?
У маркиза кружилась голова.
- Хочу добавить, что не все мои новости дурны, - улыбнулся Его Высочество. – Помните космораму ученейшего Илора, которой мы некогда восхищались? В ней были воплощены орбиты четырех планет, луны, солнца и мелких звезд. Я полагал работу безукоризненной, но Илор настаивал, будто ей не хватало изящества. И что же? Недавно Илор, наблюдая за небом через хрустальные линзы, открыл пятую планету. Новая косморама, в которой учтена эта прежде неизвестная орбита, еще гармоничнее прежней и похожа на совершенство. Во время обеда мы сможем любоваться чудесной механикой небесных сфер, представленных в золоте и драгоценностях.

…Дни летели очень быстро. Рыцарь не успевал за ними, но тоже двигался, нащупывая дорогу к королевскому гнезду.
Донг Сиу Донг не терял времени. За двое суток он узнал о рыцарях больше, чем о любом другом существе или предмете за всю жизнь. Маркиза завалили сведениями – королевский архивариус, ученейший Илор, Его Высочество, брезгливый Каркал Край, все они рассказывали, демонстрировали затертые свитки, читали свидетельства.
- Я понял, как побеждают рыцари, - стонал маркиз. – У каждого, кто пытается изучить их повадки, от полученных знаний лопается голова.
- Вздор, - процедил в ответ лорд Каркал Край. – Их противники-сопляки просто не выживают, будучи отлученными от кормилицы.
- В одном мой юный друг прав, - раздался за их спинами голос. – Ему пора от теории перейти к практике.
Маркиз обернулся и торопливо склонился в «Малом паруснике» перед вошедшим Его Высочеством.
Его Высочество ответил «Дуновением зефира», от которого едва дрогнули кончики его крыльев – это был знак расположенности, заметный лишь тому, кто знает, куда нужно смотреть.
- Друг мой, вам нужно отправляться в полет. Рыцарь все еще в Северных Горах, понаблюдайте за ним из укрытия, это поможет вам в Поединке. Возьмите с собой верного товарища – гвардейцы не оставят вас одного, но временами дружеское крыло рядом нужнее, чем гвардия. Есть ли у вас на примете спутник?
- Полагаю, что граф Лай Алар не откажется от подобного приключения, - предположил маркиз.
- Приключение! – возмущенно прохрипел старый лорд. – Наша судьба – на крыльях юнцов!
- Я не родился в нынешнем своем возрасте, - грустно улыбнулся Его высочество. – Полагаю, что и вы, почтенный лорд, тоже. В путь, мой друг, в путь! Сегодня же, пока еще есть время. Ваша грамота для предъявления гвардейцам, тайно сопровождающим рыцаря, уже готова.

- Честно говоря, я думал, что он меньше ростом, - признался Лай Алар.
- Мне многое рассказали о рыцарях, но в действительности все выглядит как-то по-другому, - согласился Донг Сиу Донг.
Они оба лежали на камне, скрытые выступом скалы. Глубоко под ними, в ущелье, рыцарь, сопя, карабкался по валунам.
- Десять кинжалов, один меч, - считал граф. – Броня у него хороша, не пробьешь. Если только разить в сочленения? Посмотри, вон те пластины на плечах – они не оттопыриваются при движении? Живот тоже должен быть менее защищенным – иначе он не мог бы согнуться.
- Я слышал, что у всех рыцарей есть копье, – задумчиво произнес маркиз. – У этого увальня я его не вижу.
- Потерял, - весело объяснил граф. – Выронил по дороге.
- Не думаю, - нахмурился Донг Сиу Донг. – Мне чудится в этом какой-то подвох. Если нет обязательного копья, то и все прочие сведения могут оказаться неверными.
- Я бы на твоем месте радовался. Нет копья – нет опасности, копьем сулимой. Хорошо бы, чтобы и бороды у этого рыцаря не было – меня от нее мутит. С таким уродом мне было бы трудно сражаться.
- Поединок с громилой предстоит мне, - негромко произнес маркиз.
- Спасибо, что напомнил, - обиделся Лай Алар. – Ты герой, а я просто составляю тебе компанию.
- Не будем ругаться. Мне просто неспокойно. Гляди: что там делают наши?
На верху каменной стены мелькнула пурпурная фигура.
- Не знаю, - прищурился граф. – Кажется, они…
Грохот обвала оборвал его слова. Камни посыпались вниз, в ущелье, туда, где рыцарь переползал с глыбы на глыбу.
Снизу донесся рев.
- Попали, - заметил граф.
- Не столь уж метко, иначе бы он не пискнул, - вздохнул маркиз. – Гадкое зрелище, пора убираться отсюда.
Граф и маркиз отползли подальше и лишь затем взмыли в воздух, держась в стороне от расселины, на дне которой продолжал реветь недобитый рыцарь, в ярости выплевывавший совершенно варварские звуки.

На рыцаря было совершено еще два покушения – столь же неудачных. Рыцарь без потерь перебрался и через опасный хребет, и через Дважды Бездонное ущелье.
- Как ни жаль признаваться, но ваши шансы на Поединок растут, мой друг, - грустно говорил Его Высочество маркизу.
- Мне непонятно только, отчего наше противодействие рыцарю столь противоречиво? – удивлялся Донг Сиу Донг. – Мы устраиваем искусственные обвалы, готовим ловушки, уповаем на болото, однако на последнем отрезке пути считаем единственной возможностью лишь поединок. Почему так?
- Друг мой, это предписано канонами, - вздыхал Его Высочество. – Известно, что драконы, появляющиеся в чужих краях, жестоки, вероломны и хитры. Сведения об этом распространены повсеместно. Нам, драконам, претит подобное ведение боя, но оно разрешено традицией и потому используется нами, так как иначе мы лишены шансов на выживание. Ты видел рыцаря – это опасная сила, и он не оставит драконов в покое. Чтобы спастись от него, мы должны использовать все возможности и, пока он вдали, вынужденно нападаем из-за угла. Другое дело, если рыцарю удастся достичь нашего убежища. Дракон у своего логова непременно вступает в поединок. Это тоже традиция, как непременные украшения из белого золота на ночном балу.
Маркиз внимал. Объяснение ставило все на свои места.
- А теперь – продолжайте упражняться, мой друг. Я открою вам несколько тайных приемов в сражении, составляющих боевую сокровищницу королевского дома. Они не станут для вас лишними в Поединке, хотя желал бы я, чтобы Топлая Топь остановила врага, и вам не пришлось бы использовать их. В последнем случае я рассчитываю на ваше благородство дворянина: вы не можете не понимать, что допускаетесь в святая святых королевской семьи. Нет-нет, мой друг: «Малый парусник» тут неуместен, мы ведем речь об иных, опасных церемониях.

Топлая Топь не уберегла маркиза от Поединка. Рыцарь несколько раз уходил в гнилую жижу с головой, но выныривал, хрипел, булькал, отплевывался, глотал вредоносную влагу, молотя конечностями и разбрызгивая грязь, и все же выбрался на твердую землю – со стороны Синего Леса. На краю леса он провел ночь, восстановил силы и спозаранку ринулся в чащу.
За его путем наблюдали с высоты.
- Завтра рыцарь будет здесь, - сказал Его Высочество маркизу. – Гонцы принесли весть, что он идет напролом. С рассветом вам надлежит быть на месте, мой друг. Удачи вам. И постарайтесь, если сможете, выспаться.
…Когда солнце оторвало край от горизонта, маркиз Донг Сиу Донг занял позицию на лугу между Синим Лесом и скалами, на которых гнездились жилища драконов. Маркиз не взял с собой никаких украшений и вынужденно рассматривал багряные соцветия душистого клевера, рассыпанные по ярко-зеленой траве. С одной стороны луг обрывался пропастью – там зеленая трава и синее небо граничили, тревожа глаза резким сочетанием красок. Над лесом реяли гвардейцы, по их кругам маркиз пытался оценить, насколько близок к нему рыцарь. Роса на былинках быстро сохла.
Маркиз знал, что за ним наблюдают. Со скал, из-под облаков, с башен замка на него смотрели десятки пар глаз. Ни один из его соплеменников не встал бы с ним рядом во время сражения с рыцарем – теперь это запрещалось каноном, но все они равно переживали за него.
Из глубины леса донесся шум. Маркиз испытал легкое возбуждение, все его тело напряглось, крылья приготовились расправиться.
Шум усилился. В чаще хрустело и трещало, рыцарь, судя по звуку, уверенно держал направление. Маркиз чуть сместился, ориентируясь на треск. Наконец, колыхнулись кроны дальних деревьев, затем встрепенулась листва тех, что поближе, зашатались стволы – и рыцарь выбрался на опушку.
Маркиз был, как сжатая пружина. Он впервые увидал рыцаря так близко и к тому же не внизу, а на одном уровне с собой. Рыцарь показался ему гигантом. Все его тело было покрыто грубой броней, перемазанной грязью и зеленью. Местами броня имела неглубокие вмятины, но по большей части, напротив, бугрилась, будто ее распирало изнутри от силы и мощи. Рыцарь повел головой, увенчанной внушительными рогами. Его глаза, смотревшие на мир через узкие щелки, заметили противника – рыцарь воздел меч и тяжело затопал к маркизу, утробно рыча. Он не утруждал себя церемониями и вызовами на бой. Оторопевший Донг Сиу Донг понял, что Поединок начался.
Маркиз распахнул крылья и скользнул в сторону. Рыцарь развернулся боком и впустую взмахнул мечом, скосив траву там, где только что находился Донг Сиу Донг. Маркиз вновь переместился, но занял неудачную позицию – ветерок подул со стороны рыцаря и принес с собой тошнотворную вонь от его тела и дыхания. Маркиз поморщился. Дикий волос, которым поросла личина рыцаря, был отвратителен. Рыцарь опять повернулся боком и задрал хвост – меч-хрящ, которым хвост заканчивался, просвистел в опасной близости от маркиза. Донг Сиу Донг вспорхнул и перенесся через рыцаря, одарив его загривок ударом когтей. На костяной броне, усеянной кожистыми мозолями, остались едва заметные царапины. Рыцарь рассвирепел. Поднявшись на толстые ноги, он расставил ручищи и растопырил веера выраставших из ороговевшей плоти кинжалов – по пять на каждой ладони. Донг Сиу Донг изловчился и опять ударил когтями, с тем же плачевным результатом. Тогда он плюнул в рыцаря огнем. Жидкое пламя растеклось по спине. Рыцарь взвыл – то ли его пропекло сквозь броню, то ли огонь просочился в щель между панцирными пластинами.
Противники обменялись еще несколькими выпадами. Удача маркиза ограничилась тем, что ни один удар рыцаря покуда не достиг цели – сам рыцарь не обращал на урон внимания, царапины маркиза не приносили ему ощутимого вреда.
«При таких размерах и весе он неминуемо должен быстро выбиться из сил», - в отчаянии думал Донг Сиу Донг, однако рыцарь, похоже, и не догадывался, что ему положено как можно скорее обессилеть. Огненные атаки оказывали лучшее действие, чем тычки и уколы, но дракон внутри не наполнен пламенем от хвоста до головы, о чем маркиз в данной ситуации мог только пожалеть. Жар приходилось тратить бережно. Донг Сиу Донг старался целиться в суставы, где броня не была сплошной. Чтобы дать себе передышку маркиз временами взлетал над противником и держался в воздухе, недоступный для его суетливых клинков, но приемом этим нельзя было злоупотреблять: рыцарь мог ринуться дальше, на поиск новых противников. Улучив момент, маркиз хвостом огрел рыцаря по темени. Противник был слегка оглушен, и потому ответный удар меча загнал лезвие в землю. Разозленный рыцарь махнул рукой – и пять кинжалов на ней завязли неподалеку от меча.
Маркиз метнулся, используя момент, и впился зубами в хвост пониже клинка. Хрустнул зуб, и мир расплескался красками – золотом, индиго, перламутром; бронзовые гонги били славу, трубы выдували зорю: Донг Сиу Донг пропустил удар противника. Тряся головой, маркиз попробовал взмыть вверх, но зашелся от боли – левое крыло было располосовано и болтало широкой бахромой. Маркиз на удачу щелкнул хвостом и неожиданно подсек рыцаря под колени – тот повалился навзничь. Раздался хруст. Мучительно вскрикивая, Донг Сиу Донг отполз от неприятеля. Рыцарь, шатаясь, поднялся с земли. Хвост с мечом висел плетью. Рыча, рыцарь пошел на маркиза.
Маркиза мутило, в голове плавали обрывки мыслей. С каким-то безразличием Донг Сиу Донг наблюдал за приближением своей гибели. Рыцарь топал, обожженный и покрытый копотью, и только лицо его, поросшее жестким волосом, по странной случайности не имело следов огня. «Хорошо бы, чтобы и бороды у этого рыцаря не было – меня от нее мутит. С таким уродом мне было бы трудно сражаться» - брезгливо произнес Лай Алар. Графа не было рядом – он сказал это страшно давно, в другой жизни, изящной, словно музыкальная шкатулка с нефритовым валиком, задевающим шпеньками за натянутые на треугольную рамку волоски. Волоски! Мерзкие волоски!!! Донг Сиу Донг приподнял голову и гадливо плюнул рыцарю в лицо.
Борода рыцаря вспыхнула, огонь перекинулся на щеки, объял глаза. На спине волос было немного, они были редкими и сгорели быстро, но с лицом все было иначе. Рыцарь ревел, топал ногами, тер кинжалами глазницы, в которых что-то мокро шипело и пузырилось.
Донг Сиу Донг пополз в сторону пропасти. Почти ослепший рыцарь попытался на него наступить, и маркиз обжег его снова.
Противники перемещались все ближе и ближе к краю.
«Если я. Брошусь вниз. Он должен. Преследовать. И сорваться за мной», - складывал маркиз осколки мыслей, разбитых вдребезги болью. Он все плевал и плевал палящим огнем в рыцаря – того тоже вела боль.
На краю скальной площадки, нависшей над провалом, Донг Сиу Донг замер. Если бы он сейчас перевалился через кромку, то упал бы, и пламя перестало бы мучить его врага – а без этого рыцарь не сделает последний шаг вперед. Оставалось только броситься на врага и постараться спихнуть его в пропасть – если только хватит сил. Донг Сиу Донг, стиснув зубы, попытался подняться. Со второго раза это ему удалось. Рыцарь бестолково переминался против него, ступая по краю. Видел он маркиза или догадался о его действиях по звуку, Донг Сиу Донг не знал, но рыцарь повернулся к недругу спиной.
«Бережет лицо», - подумал маркиз.
Рыцарь нагнулся, его сломанный хвост дрогнул, плоть под ним выпучилась, разошлась, и из складок выпросталось острие. Раздался трубный звук, и длинный костяной шип, вылетев из тела рыцаря, вонзился маркизу в грудь. Рыцарь покачнулся, выставил вперед конечности, чтобы сохранить равновесие, но ладони встретили пустоту, и он рухнул со скалы.
Донг Сиу Донг осел на камни. Из пропасти не слышалось ни рева, ни рыка – только шорох осыпавшихся камешков. Маркиз скосил глаза на проткнувший его шип.
- Копье, - прошептал он. – У него было копье.
Потом вдруг стало темно.

- Я буду безжалостен, - услыхал маркиз Донг Сиу Донг знакомый голос и понял, что спит в присутствии Его Высочества. В панике он распахнул веки, свет ударил по зрачкам, будто хлыст.
- Если вы не проявите все свое мастерство и не вернете здоровье герою, гнев мой будет ужасен, - чеканил Его Высочество.
- Кажется, он пришел в себя, - донесся до маркиза шепот.
Два лика склонились над ним – первый принадлежал Его Высочеству, коего маркиз впервые созерцал под столь непривычным углом, хозяином второго был королевский лейб-медик.
- Друг мой, - с теплотой произнес Его Высочество, чей голос тотчас же избавился от суровых нот. – Теперь я верю, что вы по-прежнему с нами. Не отвечайте, мне достаточно, что вы открыли глаза. Поправляйтесь, я сделаю все возможное и даже чуть более того, чтобы это произошло как можно скорее.
Его Высочество покинул покой, знаком приказав лейб-медику остаться. Маркиз повернул голову и обнаружил поодаль еще одну фигуру. Угрюмый лорд Каркал Край неодобрительно скривил черные губы и проскрипел:
- Его высочество излишне добр к вам, но я не побоюсь сказать правду. Сударь, ваши действия – мальчишество. Сразив рыцаря, вы сами едва не отправились вслед за ним, заставив всех нас поволноваться. Хвала гвардейцам, которые поспели на помощь, прежде чем вы низринулись в провал.
И старый лорд чопорно склонился перед лежавшим маркизом в поклоне «Большой парусник», которым приветствуют только короля. Впрочем, от него, надевавшего по любому поводу одно и то же оливиновое кольцо, можно было ожидать подобной выходки.

Благодаря ли молодости, усилиями ли лекарей, но Донг Сиу Донг быстро шел на поправку. Его Высочество несколько раз почтил маркиза своим обществом и сопровождал его во время прогулок по дворцовому саду, предписанных выздоравливавшему для моциона. Прохаживаясь по дорожкам, оба вели поучительные беседы.
Однажды Донг Сиу Донг решился и спросил, вернувшись мыслями к памятным событиям:
- Но почему рыцарь вообще направился к нам?
- Рыцарям глубоко противны драконы, это лежит в их сути, - невесело объяснил Его Высочество. – Однако изначальная вражда не единственная причина, есть и еще одна. В нашем случае это возмездие.
- Возмездие? За что же?
- Вы достаточно узнали о рыцарях, мой друг. Что им нужно от драконов? Какую цель они вечно преследуют?
- В манускриптах было сказано, что рыцарь должен спасти от дракона принцессу.
- Вот и ответ на ваш вопрос. Слышали ли вы когда-нибудь о принцессе, томящейся в нашем замке?
- Да, не раз, но полагаю, что это иносказание или вымысел: ведь у Его Величества нет дочерей.
- А помните ли детскую считалку «Дракон, принцесса, рыцарь»?
- Смутно. Кажется, в ней были такие слова.

Дракон, принцесса, рыцарь –
Кем ты будешь?
Дракон, принцесса, рыцарь!
Буду драконом!
Рыцарем буду!
Только не принцессой
Белобрысой!

- Да, почти правильно. Мой друг, вы оказали великую услугу королю и всем нам. Вы пострадали – и потому вправе знать, чем вызваны ваши мучения. Достаточно ли вы окрепли, чтобы я открыл вам правду? Иногда тайна лежит у всех на виду, в детской ладони.
- Я готов, - ответил изумленный маркиз.
- Что ж, - испытующе посмотрел на него Его Высочество. – Наш путь не будет долгим.
Его Высочество проводил маркиза к черной башне. Черно-пурпурные гвардейцы открыли перед ними небольшую дверь. Его Высочество прошел внутрь и поманил маркиза.
- Глядите, мой друг, - вздохнул он.
В толстой стене было проделано оконце, забранное хрусталем, внутри оказалось просторное помещение, углубленное ниже фундамента так, что Донг Сиу Донг видел его сверху. Из-под кровли падал скудный свет, в его рассеянных лучах было заметно, что на полу, занимая почти все пространство от стены до стены, лежит огромная бесформенная туша забитая в панцирную шкуру, поросшую белесым диким волосом.
- Будьте знакомы, - скучно представил Его Высочество. – Принцесса, она же родительница рыцарей.
- Это, - выдохнул Донг Сиу Донг. – Это…
- Это матка, - кивнул Его Высочество. – Давным-давно нашим предкам посчастливилось захватить ее в плен. В те времена рыцари кишмя кишели вокруг, и кровь от их стычек с драконами проливалась каждый день. Едва принцесса оказалась в нашей власти, рыцарское поголовье стало уменьшаться. Теперь рыцари возникают лишь изредка – когда оживает и просыпается какая-нибудь древняя затерянная кладка. Надеюсь, рано или поздно кладки иссякнут. А пока – каждый рыцарь стремится к своей принцессе.
- Может быть, было бы проще умертвить ее? – борясь с отвращением, поинтересовался Донг Сиу Донг, но осекся: все же речь шла о принцессе, а в жилах Его Высочества текла королевская кровь.
Однако Его Высочество не разгневался.
- Некоторые легенды гласят, будто новая принцесса рождается, как только погибает прежняя, - поведал он. - Пока есть вероятность, что где-то еще осталась кладка, мы не можем рисковать, иначе все начнется сызнова. И опять-таки это не единственная причина. Вы когда-нибудь задумывались, друг мой, почему король – король? Многие, слишком многие государственные заботы лежат на моих крыльях. Однако есть то, что способен совершить лишь исключительно Его Величество. Племя драконов нынче немногочисленно – в известном смысле, наше торжество уже в прошлом. Без притока свежей крови мы погибнем. Принцесса – средоточие жизней. Когда перед нами встает опасность вырождения, и требуется новый род, чтобы дать толчок развитию племени, король спускается сюда и…
- Достаточно, - схватился за голову Донг Сиу Донг. – Есть секреты, которых лучше не знать.
- Вы совершенно правы, мой друг. Но вы уже поняли, что рыцари – наши кровные враги и родичи одновременно, и это знание отныне втравлено в вас.
Его Высочество покинул башню и вывел маркиза с собой.
- Однако же, за разговорами о тайнах мы забыли про ход времени, - спохватился Его Высочество. – Близится вечер, через час закат, и нам пора переоблачаться в красное золото. Еще немного – и какой пример я подал бы двору? Отдыхайте, мой друг, я утомил вас. Завтра я намерен поднести вам небольшой подарок – замечательный опал в белой оправе, столь подходящий к скорому полнолунию. Впрочем, через короткое время вам предстоит озаботиться о полной смене регалий: украшения маркиза не годятся для барона. Сбрасывайте остатки хвори, мой друг: вам потребуются силы для новых приятных хлопот.